Пост, в котором я пишу гет

[Asanat]

Про кого: вообще-то изначально я собиралась написать фэм, но, поскольку фэм-слэшных персонажей у меня нет, пришлось писать гет. Но я все равно довольна, потому что фэм у меня все-таки случился. Каме/ОЖП
На сколько страшно: ПВП, NC-17
Что ждать: ух... помаду цвета раздавленной брусники и синюю юбку в пол.
Warning: измененные гендерные роли. Как я это вижу.
От автора: автор писал текст в общественном транспорте и на работе во время перерыва, т.е. в местах наиболее измененного состояния. Автор совершенно уверен, что все описанные в тексте действия выполнимы, и очень хочет в этом удостовериться на практике. Автор любит девушек.

Он возвращается...

Он возвращается домой и видит ее. Она ждет его в его гостинной, сидя в углу его дивана. Она - маленькое инородное пятно, яркий мазок на графичном полотне его интерьера, та оплошность, которая делает неплохую картинку исключительной.
Она улыбается.
Он рад ей. Пожалуй, рад. Ее не было три месяца - ни звонка, ни мейла, и вот она здесь, на его диване в его гостинной, как ни в чем не бывало, но он не может злиться. Не чувствует ничего, кроме облегчения.
Она пьет кофе из белой фарфоровой чашки, и темный отпечаток ее помады остается напоминанием о ней, когда она отнимает губы от края.
На ней длинная, в пол, юбка и белый топ. Она все еще блондинка.
Она смотрит на него и улыбается.
- Я вернулась, - говорит она. - Казуя, я вернулась.
Ее речь с акцентом звучит дико и забавно, и у Каменаши появляется ком в горле, когда он слышит ее.
Он может только кивнуть.

Каменаши вспоминает его. Он слишком велик и слишком груб, чтобы их контакт был приятным. Каменаши вспоминает побои. Каменаши чувствует зуд на спине и ягодицах - воспоминание о следах, оставленных плетью. Всего лишь сексуальная игра. Партнер оказался садистом. Не повезло.
Каменаши боится вспоминать его имя. Теперь он боится сильных мужчин.

Это случилось, пока ее не было. Теперь она здесь.
Каменаши не знает, что ждать от нее. Не знает, что от нее хочет. Ему просто нравится наблюдать ее среди своих вещей, в своей жизни, знать, что она есть рядом.
Он садится в кресло напротив, просто падает туда. Она оставляет чашку на столике, который стоит между ними. На белом фарфоровом боке полумесяц цвета раздавленной брусники. Каменаши хочет поднести чашку к губам, прикоснуться к ней так, чтобы отпечаток ее помады остался на его губах. Вместо этого он откидывается на спинку кресла, вздыхает и закрывает глаза.
- Тебе плохо? - спрашивает она. Каменаши кивает.
- Тогда давай потанцуем, - предлагает она, и, когда он отказывается, встает и тянет его за руки. - Давай же, ну?
Каменаши неохотно встает. Он еще не успевает начать двигаться, когда она возражает:
- Нет, не так. Представь, что тебя никто не видит. Закрой глаза. Ты никого не видишь и тебя никто. Расслабься.
Казуя послушно закрывает глаза. Он движется, пока просто покачивая плечами и бедрами.
Она подходит сзади. Касается его. Каменаши приятно чувствовать тяжесть ее ладони на своем плече. Какое-то время они плавно качаются в тишине с закрытыми глазами. Каменаши кажется, что он даже слышит музыку, что-то из французских мюзиклов, что-то про зависть и страх, и, конечно, про любовь.
Она запускает руки в его сальные от средств для укладки волосы, обхватывает ладонями его голову, нежно массирует. Это немного страшно, но безумно приятно.
Она ищет кисти его рук, и, когда находит, обнимает его. Они одного роста, но она тоньше; Каменаши не задумывается, как у нее получается обвить его, полностью укутать в своих объятьях, даря тепло и безопасность - он просто жмется к ней, не осознавая толком, что делает.
- Можно тебя поцеловать? - шепчет она, и Каменаши вздрагивает и замирает на секудну, но ее тело, прижатое к его, такое теплое, такое уверенное, продолжает двигаться, и он невольно следует за ней.
- Да, - кивает он. Голос становится хриплым, а сердце колотится как бешеное, но она только чуть пожимает его ладонь. Все в порядке. Все в порядке.
Он поворачивает голову, и она целует его через плечо. У нее мягкие, немного пряные из-за помады губы, она настойчива и даже агрессивна, но очень нежна. Целоваться с ней приятно, а если закрыть глаза, то от мальчика не отличишь. И, хотя Каменаши не может абстрагироваться от бугорков ее грудей, прижимающихся к его спине и от ее запаха, он расслабляется, потому что она ведет себя по-мужски уверенно и потому что он ей доверяет.
Она прерывает поцелуй, прикусывает мочку его уха и утыкается в шею, касаясь ее губами. Она тяжело дышит - Каменаши чувствует ее дыхание через хлопок рубашки. Кажется, этот поцелуй дал ей что-то другое, чем ему.
- Ты когда-нибудь был с девушкой? - спрашивает она.
Каменаши кивает. Впрочем, в тот раз все равно ничего не получилось.
Она оставляет влажную дорожку на его шее, от уха до плеча.
- Я хочу тебя, - шепчет она. - Хочу больше всего на свете. Я все за тебя отдам. Но если ты скажешь, я отпущу тебя прямо сейчас.
Каменаши замирает. Он совершенно не помнит, что мужчина, ему так нравится быть в ее объятьях. Ему очень хочется, но...
- Не отпускай, - хрипло шепчет он в ответ.
Она тихо смеется и снова целует его в плечо, на этот раз с благодарностью, как кажется Каменаши.
Она отпускает его руки и принимается расстегивать рубашку. У нее ледяные пальцы, и Каменаши вздрагивает, когда она проводит ладонью по его груди. Она не торопится, и Каменаши не торопит. По правде говоря, он просто не знает, как надо.
Каменаши глухо стонет и хватается за спинку кресла, когда она обхватывает губами его член. Она не торопится, у нее очень размеренный, но четкий ритм. Ее юбка ярким голубым озером разлетелась по полу. Она заглядывает Каменаши в лицо, но он отводит взгляд, старается не смотреть. Он хочет знать ее красивой и ирреальной, а не сидящей перед ним на коленях и сосущей его член. Он смотрит на ее юбку.
Не выдерживая, Каменаши хватает ее за голову, заставляя ускорить ритм. У нее мягкие и чистые волосы, немного путающиеся под его руками.
Когда финал близок, она выворачивается из-под его ладоней. Казуя не сдерживает разочарованного вздоха, ищет ее руками, пытаясь заставить ее продолжать. Она уклоняется, шепчет: "Не надо," и тихонько смеется. Она целует его, и Каменаши узнает знакомый по прошлым своим партнерам запах своего тела.
- Все хорошо, - говорит она. - Казу, все хорошо. Идем.
Она помогает надеть свалившиеся брюки и за руку ведет его в спальню.
Она раздевает его, и он неожиданно чувствует смущение от своей наготы. Наверное, это потому, что она все еще одета. Она переворачивает его на спину и мягко массирует все его тело, забирается туда, куда никто из прежних любовников Казуи и не думал проникнуть, нежно вылизывает едва заметные отпечатки шрамов. Языком и руками она почти доводит его до экстаза, снова прерываясь, когда до финала совсем близко.
Каменаши в голос стонет от разочарования, он неподвижно лежит на животе и едва не плачет.
- Пожалуйста, - просит он. - Пожалуйста...
Голос его звучит умоляюще и униженно, и она гладит его по голове, но отстраняется.
- Коснись меня, - предлагает она.
Каменаши переворачивается на спину и неумело, как слепой котенок, но со всем старанием обреченного, но верящего в избавление человека принимается водить руками по ее телу.
Касаться ее оказывается неожиданно приятно. Она такая мягкая, такая нежная и такая гладкая, совсем не такая, как любовник-мужчина. Ее груди удобно помещаются в ладонях, их хочется мять и теребить яркие набухшие от возбуждения соски. Каменаши поражает, что она бьется и громко стонет, едва он касается одного из них языкам.
Каменаши хочет пробраться ей между ног, но юбка мешает. Он суетно и зло принимается распутывать пояс и стягивать юбку, когда она останавливает его, накрыв его ладони своей. Она смотрит ему в лицо, и Каменаши впервые за день видит, что она раскраснелась, помада смазалась и поблекла, а волосы растрепались - но она все равно прекрасна.
- Ты действительно этого хочешь? - спрашивает она, и Каменаши понимает, что чувство, мешающее ему смотреть на нее во время минета, исчезло. Он испытывает облегчение.
- А ты смогла бы сейчас остановиться? - уточняет Казуя, и она смеется и целует его в губы и, потом, в шею. - Я не знаю, - признается Каменаши, когда ее губы касаются его ключицы. - Я боюсь, не уверен, что получится. Но давай попробуем.
Юбка летит на пол.
Она все делает сама: разрывает упаковку презерватива, парой движений приводит член Каменаши в готовность, садится сверху. Он проникает легко. Это странно и непривычно: не слишком тесно, очень горячо и влажно, никакой искусственной смазки. Она движется очень четко, и вскоре Казуя подстраивается под ее ритм, начинает двигаться тоже, все сильнее ускоряясь, проникая с каждым толчком все глубже. Она хватается за спинку кровати и кричит.
Развязка наступает быстро. Каменаши кончает прямо в нее, и у него нет сил порадоваться, что на нем презерватив. Он просто лежит, весь горячий и потный, и слушает, как замедляет свой ритм сердце, успокаиваясь.
- С первым оргазмом с женщиной, - поздравляет она, стянув с мужчины использованную резинку и прикрыв его краем покрывала. - Надо же, мы даже умудрились ничего не испачкать...
Он кивает, а потом все-таки задает вопрос, который очень его пугает:
- А ты?
Она улыбается.
- Все было чудесно. Я люблю тебя, - отвечает она. Каменаши понимает, что именно ради этой фразы он позволил случиться тому, что случилось.
- Я люблю тебя тоже, - признается он. - Ты мне нужна.

Она сидит в его гостиной на его диване и пьет чай из его чашки. Ее волосы пахнут ванилью ее туалетной воды и его шампунем. На чашке остается отпечаток ее помады, когда она отнимает ее ото рта.
- Можно, я подарю тебе эту чашку? - спрашивает Каменаши.
- Зачем? - удивляется она.
- Что бы в моем доме было что-то твое.
Она улыбается ему и целует кончики пальцев.