учусь решать проблемы быстрее, чем их придумывать
Про кого: Йокояма Ю, Мураками Шинго, Маруяма Рюхей, Нишикидо Рё, Окура Тадайоши, Ямашита Томохиса, Тегоши Юя, Аканиши Джин, Каменаши Казуя, Кимура Такуя, Масахиро Накаи
Откуда: с Johnnies Countdown Fest III
На сколько страшно: PG-13
Что ждать: 8 рождественских историй
История перваяИстория первая. Утренник
На Йокояме фиолетовый цилиндр, перевязанный красной атласной лентой, и бардовый бархатный пиджак. В петельке вместо розочки еловая ветка. Из-под пиджака поблескивают расшитые стразами полы рубашки, почему-то зеленой, а не как положено черной. А под рубашкой скрывается желтая футболка с пандой, потому что холодно и швы колются. Йокояма похож на фокусника и чуть-чуть на бартоновского Шляпника. Наверное, из-за своего нелепого, но удивительно гармоничного вида и прядей волос, выбивающихся из-под шляпы и торчащих в разные стороны.
- А хотите, детки, я расскажу вам сказку?- спрашивает он. В его глазах столько озорства и лукавства, словно он планирует поведать страшную тайну: где зарыт клад.
-Дааа! - дружным хором соглашаются младшеклассники. Группа малышей в одинаковых голубеньких рубашках сидит ровным полукругом, и смотрят на Йоко с восторгом и обожанием, как на Деда Мороза или любимого учителя. То ли это из-за яркого костюма Ю, то ли потому что у него действительно доброе, лукавое и немножко волшебное лицо.
- Хорошо, тогда слушайте. Жили были два гномика...
-...И работали они айдолами...- ехидно продолжает Мару на ухо Хине. Они одеты в костюмы гномов (на Маруяме зеленая рубашка, розовые шорты и фиолетовый колпак, Хина одет не менее броско: в красную рубашку, лазоревые шорты и желтый колпак; на обоих разноцветные полосатые гольфы). Оба сидят у стены, и уже пол часа скучают: с функцией "поразвлечь детишек" Йокояма прекрасно справляется сам.
- Эти? - вдруг беззастенчиво спрашивает мальчик в первом ряду, указывая маленьким пальчиком на ряженых кансайцев.
- Угадал, - со смешком отвечает Мураками другу.
- Нет, не эти, - возражает Ю, поглядывая на одногруппников. Глаза его смеются, но голос остается совершенно спокойным. - Те гномики были воспитанными, и не перешептывались, когда старшие рассказывают интересные истории. А вы, детки, воспитанные? Готовы слушать дальше?
Пока хор детских голосов снова выдает стройное "Дааа!" Хина морщится, а Мару показывает Йоко язык.
- Он как сказочник... Ну, тот, у датчанина... - замечает Хина шепотом где-то минут пять спустя. - Только зонтика не хватает. Дети, вон, уже спят...
- Ага, - соглашается Мару. - Я тоже читал эту сказку. Как же его... Горе луковое?
- Неет... - сдавленно хихикает Хина. Получается какой-то булькающий звук. - Но звучит похоже.
- Ну почему нет? - деланно обижается Маруяма. - Тот, может, и нет, а наш Йоко - вполне себе горе луковое! У него даже волшебного зонтика нет!
Йокояма косится в их сторону и скрытно показывает парням кулак, продолжая свою историю с самым невинным выражением лица.
История втораяИстория вторая. На елочном базаре
На елочном базаре шумно и умопомрачительно пахнет хвоей.
- Наверное, лучше взять ель, - рассуждает Окура, прогуливаясь по узкому проходу между рядов деревьев. - Или все-таки елку? Ты что думаешь?
Не дождавшись ответа, он оборачивается и замечает косматую макушку Рё в двух метрах позади. Тот стоит, засунув руки в карманы, и старается уклоняться от проносящихся мимо людей.
- Что такое? - спрашивает Окура, подойдя. - Ты чего встал?
- Вот эту, - Рё кивком головы указывает на высоченное, метра под три, дерево справа от себя. - Мы возьмем вот эту и пойдем домой.
Окура внимательно оглядывает сосну (как значится на бирке), недовольно поджимает губу и, в конце концов, отрицательно качает головой.
- Нет, Рё. Ну, во-первых, куда мы ее поставим? Она же такая огромная! Во-вторых, нижние ветки придется обрезать, чтобы она вписалась в угол. Кроме того, она какая-то... - юноша мнется, подбирая наиболее правильное определение. - Хилая!
- Хилая? - переспрашивает Рё. Он похож на обиженного ребенка, злого и несчастного одновременно. - Мы здесь третий час кругами таскаемся, и ты все не можешь выбрать! То тебе слишком высокая, то слишком низкая, то очень пушистая, то недостаточно пушистая, теперь вот хилая! Ты можешь определиться, что тебе надо?
- Это потому что ты мне не помогаешь! - выдает Окура в ответ.
- Не помогаю? – Рё не находит, что ответить на такую наглость. Но спорить с Тадайоши бесполезно, поэтому Рё просто спрашивает. - Объясни мне хотя бы, почему мы не можем поставить искусственную елку?
- Потому что от нее не пахнет хвоей!- у Окуры на все найдется аргумент.
Рё раздраженно отворачивается. На это ему нечего возразить.
Разговор на повышенных тонах привлекает внимание хозяина базара - полноватого добродушного дядечку.
- Почему молодые люди ругаются? - спрашивает он с улыбкой, подойдя ближе. - Рождество же на носу! Не можете выбрать елку? Какая вам нужна?
Он обращается к Окуре, видимо, приняв его за главного. Рё тоже с ожиданием смотрит на спутника. В его взгляде ясно читается сарказм.
Под двойным прицелом взглядов Окура тушуется.
- Нам нужно... эээммм...- начинает он и замолкает, с надеждой глядя на Ре.
Когда хозяин базара оборачивается к нему, Нишикидо вздыхает, качает головой и начинает перечислять:
- Нам нужна ель... - он смотрит на Окуру, и тот согласно кивает. - Где-то метр семьдесят высотой, чтобы нижние ветки были не слишком длинные, и еще чтобы с одной стороны ветки были короче, чем с другой: ее тогда будет удобно поставить у стены. И, главное, чтобы она не была "хилой", - завершает он свое описание.
Окура кивком подтверждает каждое слово Рё. Потом он настороженно следует за хозяином куда-то вглубь развалов, когда тот жестом велит парням идти за собой. Рё пожимает плечами и не без интереса направляется за ними.
- Вот она! - сообщает хозяин, извлекая из глубин симпатичное дерево. - Совсем как вы описали. И не "хилая"! - он любовно обтряхивает пушистые ветви от несуществующего снега.
Глаза Окуры блестят так, как будто на Рождество ему пообещали новую барабанную установку.
- Берем! - восклицает он. Рё вздыхает с облегчением.
- Ну что, теперь ты доволен? - спрашивает Нишикидо, когда ель погружена на заднее сидение автомобиля. - Домой? Кстати, за тобой должок!
- Конечно! - Окура радуется приобретению как маленький ребенок и даже не спорит. - Дома обязательно рассчитаемся! А теперь в центр, за игрушками, - велит он, когда Рё устраивается в водительском кресле.
- За какими игрушками? - недоуменно переспрашивает Нишикидо.
- За ёлочными, - объясняет Окура, глядя на спутника как на любимого, но недалекого ребенка. - Ель же надо чем-то наряжать.
- А почему прошлогодними нельзя? - все еще не понимает Рё, заводя мотор.
- Потому что они прошлогодние, - объясняет Окура.
Рё, как всегда, остается только согласиться.
История третьяИстория третья. У Джина дома
В левой части комнаты одиноко возвышается елка. Половина, на которой она стоит, заботливо расчищена от мусора, и теперь гора фантиков, банок из-под кофе и колы, скомканных листов бумаги и пакетиков из-под чипсов громоздится у противоположной стены, в опасной близости от гитар. Только осыпавшиеся еловые иголки ровным слоем засыпали весь пол и даже подоконник.
Трое парней сидят рядышком на диване. Они выглядят совершенно обессиленными. Перед ними лежат пакеты с елочной мишурой, открытые коробки с шарами и елочными игрушками и гирлянда.
- Давайте лучше выпьем, - предлагает Ре.
Аканиши заметно оживляется:
- Точно! Неси! - бодро велит он Нишикидо. - Пиво в холодильнике на нижней полке.
Ре лихо соскакивает с дивана, словно спешит сбежать из гостиной, запутывается в мишуре, выпутывается под хихиканье Джина и исчезает в направлении кухни. Идея устроить перерыв очень нравится обоим.
- Уффф... - выдыхает Аканиши, откидываясь на спинку дивана. Он продолжает смотреть на елку как на некий иноземный объект: с любопытством и легким опасением. - Кто же знал, что ставить ее будет так трудно?!
- Ты что, никогда не ставил живую елку? - удивляется ЯмаПи.
- Неа, - качает головой Джин. - Всегда как-то мама с братом ставили... Ну, или искусственную наряжали.
- Ну ты даешь...- прищелкивает языком Ямашита.
Тут Ре ставит на стол три бутылки пива.
- Что так долго? - ворчит Аканиши, открывая ближайшую к себе.
Спустя пятнадцать минут ничего не меняется, разве что бутылки опустели: трое парней по-прежнему сидят рядком на диване, перед ними лежит ворох елочных украшений, а еще впереди стоит елка. Ямашита вертит в руках бирюзовый шарик с нарисованными на нем водорослями и пузырями, смотрит через него на противоположную стену.
-Ты никогда не планировал завести рыбок? - задумчиво интересуется он у Джина. - Аквариум хорошо бы смотрелся у той стены...
- Он даже девушку не может завести, - хихикает Ре, за что тут же получает пинок в бок. - Куда уж там рыбок!
- Рыбок проще... - флегматично замечает Пи. - А еще лучше - и то, и другое! Два в одном, для полноты жизни!
- У меня она и так полная, - отвечает Аканиши, заглядывая в горлышко бутылки в надежде увидеть, ни осталось ли там чего.
Какое-то время парни опять молчат.
- Напомни мне, ради чего мы все это задумали? - просит Ре и одновременно с ним Ямашита спрашивает:
- У тебя хоть веник есть?
Джин предпочитает ответить на второй вопрос:
- Был, кажется... Каме же как-то убирается! Посмотри в прихожей...
Пи на несколько минут исчезает, в прихожей слышится возня, что-то падает, с руганью убирается на место, и, наконец, Ямашита возвращается в комнату с щеткой для подметания в руках и видом победителя.
- Я буду убираться! - заявляет он. Ре игнорирует эту новость, а Джин забирается на диван с ногами.
Уборка завершается очень быстро недовольным бурчанием Томохисы. Тем не менее, осыпавшиеся иголки сметены, а мусор у стены собран в пакет и вынесен в прихожую.
- Ну, и как мы будем ее наряжать? - озвучить вопрос дня берется Ре.
Аканиши со вздохом поднимается с дивана.
- Наверное, это просто! - решает он и принимается за дело.
Спустя пять минут все трое уже могут созерцать результат. Елка от макушки до пола беспорядочно засыпана мишурой, при этом почти все шарики остались в своих коробках. Сверху на елку навалена, как есть, гирлянда - Джин честно пытался ее распутать, но посередине бросил это неблагодарное занятие.
- Какая-то она... дефективная...- задумчиво замечает Пи и Ре соглашается:
- Ужас!
- Ну... - видимо, Аканиши тоже не слишком привлекает творение своих рук. - Может, еще пару шариков добавить?
- Мы когда с Тего елку наряжали... - начинает Пи.
- А вы уже нарядили? - уточняет Джин.
- Ну да, разве ж Юя утерпит...
- Тогда ты - эксперт! - хором заключают Ре с Аканиши.
- Вообще-то, я только шарики подавал... - потупив взгляд, признается Ямашита. - А наряжал Тегоши... Может, его позвать?
- Гениально! - парни смотрят на Томо с огромным уважением. - Определенно, ты из нас самый умный! Давай, звони своему мелкому!
- А ты, Джин, вызывай сюда Каме! - велит Ре, поворачиваясь к Аканиши. - Вдвоем они быстрее справятся!
- Думаешь?... - с сомнением тянет Джин, но Нишикидо неумолим:
- Давай, давай, звони! - требует он, пододвигая к Джину телефон. - Пора налаживать контакты с бывшими одногруппниками!
- Да он, как бы, и не разлаживался... - бурчит Аканиши, но, все-таки, отсылает мейл на знакомый номер. Пи в это время уже давно обсуждает какие-то интимные детали рождественского ужина с Тегоши.
Спустя полчаса на пороге появляется Каме, за ним почти сразу же Тего. Парни быстро договариваются, что за украшательство отвечает Тего, а Казуя отправляется на кухню, готовить на всех ужин. Трое друзей вновь оказываются на диване. Теперь они выглядят абсолютно довольными жизнью вообще и сложившейся ситуацией в частности.
- Все-таки тебе надо завести рыбок... - флегматично замечает Пи, вертя в руках давешний шарик.
- Или девушку... - гнет свою линию Ре.
- Тшшш! - шипит на него Джин: Каме услышит!
Трое растекаются по дивану и благодушно замолкают...
История четвертаяИстория четвертая. Если
Волосы Ямашиты мягкие, а Тегошины, наоборот, сухие и пушатся. Пальцы Томо все равно запутываются в густой кудрявой копне юноши, перебирают прядь за прядью, и Тегоши урчит, довольный, как котенок.
- Если все будет хорошо, мы пойдем на каток после Нового года? - спрашивает Юя, удобнее устраиваясь головой на коленях Ямашиты.
Томохисе нравится это робкое и неуверенное "если". Еще ему очень нравится как елозит макушка Тего по его коленям, и звук его голоса в эту минуту - мягкий, утробный.
Томо неспешно массирует виски юноши, обдумывая ответ. Ему бы очень хотелось сказать: да, непременно пойдем! - но врать нехорошо, а врать себе еще хуже.
- Если все будет хорошо, пойдем, - соглашается Томохиса, скрываясь за тем же "если".
- А если ты не сможешь пойти? - вдруг спрашивает Юя, и жилка на его затылке вдруг начинает пульсировать по-другому под пальцами Томо.
Ямашита выпутывает руку из волос юноши, берет его лицо ладонями, от чего Тегоши начинает счастливо улыбаться, наклоняется низко, так низко, что почти касается губами губ юноши, и шепчет в полуоткрытый рот:
- Тогда ты загадай завтра перед сном, чтобы я смог. В ночь на Рождество можно, оно исполнится!
Тегоши счастливо и глухо смеется от этих слов...
История пятаяИстория пятая. Репетиция
- Раз, два, три, раз, два, три... - считает хореограф. - Хидео, руки держи! Ясуда, не отставай! Каменаши-сан!... Хорошо...
Казуя позволяет себе самодовольно улыбнуться. Иногда приятно репетировать с молодняком, и, главное, эффективно для поднятия самооценки.
Но расслабляться нельзя. Самое страшное - опозориться перед джуниорами: оступиться, или не вовремя вскинуть руку. Поэтому нельзя отвлекаться: ошибок молодежь не прощает, как не прощали в свое время они сами.
- Хорошо, закончили, - велит хореограф. - Теперь потянемся немного. Встали к перекладинам. Первая позиция...
Каменаши спокойно и отрешенно даже слушает указания руководителя и легко и послушно их выполняет, на зависть молодым танцорам, занимающимся вместе с ним. Сам он мыслями в предстоящих праздниках и после праздничных выходных.
Рождество вот-вот наступит. До семи вечера репетиции, а потом можно будет поехать домой. Наверное, пробки будут... И снег пойдет. Дома мама и собака, и еще кто-то наверняка придет... Мама приготовит вкусную еду, они вместе накроют на стол, и потом не надо будет мыть посуду. Можно переодеться в бесформенный теплый свитер, не брендовый и не модный, и даже слегка заношенный, но мягкий и любимый, а вместо тонких кожаных сапог натянуть толстые вязаные носки с оленем. Красота!
- Теперь тянемся, - пробивается голос хореографа сквозь пелену мечтаний, и Каменаши без труда соскальзывает в шпагат с провисанием, хотя такого от него, в общем-то, никто не требует. Мышцы ноют, и это приятная боль: настоящая и живая.
...А потом Новый год. И новогодний концерт. Каждый год одно и то же - то ли рок, то ли традиция: для всех праздник, для сотрудников агентства господина Китагавы - тяжелый труд. Но это уже ничего, прежде всего потому, что не понятно - как по-другому?
Каменаши попытался вспомнить, как было в то время, когда циферблат часов, отсчитывавших минуты до Нового года, не был неотрывно связан со сценой, софитами, музыкой и тысячами зрителей, неотрывно смотрящими на него - ну, не сразу на него, но последние лет пять точно! - не получилось. Это было так давно...
- Встали на одну ногу, замерли, стоим... - говорит хореограф. - Стоим, стоим, держим равновесие, как солдатики...
...Игрушечные - думается Каменаши. Из какого-нибудь легко уничтожаемого материала - воска там, или олова... Бросишь в огонь - и растают.
- Хорошо, а теперь прогоним танец еще раз, под музыку, и свободны, - сообщает хореограф, глядя на часы. - Каменаши-сан, вы как? Останетесь?
Казуя кивает. В конце концов, он потратил два с половиной часа на репетицию отчасти потому, что ему действительно нравится хорошо двигаться на сцене.
Наверное, это не совсем плохо - встречать Новый год на сцене. В какой-то степени это гарант их будущего. Выступать, веселиться у всех на виду, да и просто быть на сцене - это то, что он сам, как и все джоннисы, любят и умеют делать. А, как говориться, как встретишь Новый год, так его и проведешь!
История шестаяИстория шестая. Гость
В дверь звонят. Аканиши откладывает в сторону гитару и идет открывать, не трудясь отрывать ноги от пола - из-за этого коридор наполняется ленивыми шаркающими звуками. Он смотрит в глазок, и, не веря своим глазам, распахивает дверь настежь.
На пороге стоит Каменаши. Он прямой, собранный и стильный - как всегда. Красивый...
- Сейчас ты исчезнешь, - сам себе сообщает Аканиши. - Тебя здесь быть не должно, поэтому ты - моя иллюзия.
Каменаши смотрит на Джина, куда-то в одну точку над его левой бровью, мягко улыбается и... вдруг икает. А потом глуповато хихикает.
- Прааавдаа?...-тянет он.
Стоит Казуе открыть рот, как Аканиши обдает прямо-таки сбивающая с ног волна перегара.
Джин в замешательстве, потому что ситуация кажется ему совсем сюрреалистичной. Более невероятным, чем Каменаши Казуя на его пороге может быть только вусмерть пьяный Каменаши Казуя на его пороге. Но вот он, стоит, и, даже если это его, Джина, галлюцинация, с ней нужно что-то делать.
Между тем Каме делает шаг вперед, тесня хозяина вглубь квартиры, и упирая палец ему в грудь, требует:
- Ты! Пусти!
Наверное, эта реплика отнимает у него последние силы, потому что он взволнованно ищет, за что бы ухватиться, и, в конце концов, сползает по стене на пол.
- Как ты здесь оказался? - спрашивает Джин. Этот вопрос кажется ему сейчас самым важным.
- Я заблудился... - жалуется Каме. - Вот правда, я домой ехал... Или не домой... И забыл...
- Где живешь забыл? - уточняет Джин.
- Неее... - Каменаши делает головой один, но очень прочувствованный и убедительный мах. - Оййй... Что-то другое забыл. Я в снегу был... Замерз... И сюда пришел.
"Тоже мне, Ледяной король, - с сарказмом думает Джин, - был бы, если бы на девку так не смахивал..." После этого он решает, что же делать с гостем, уже успевшим протянуть ноги поперек прихожей.
- А я тебя любил, Джин! - в пьяном бреду продолжает Казуя. - Ты же Джин, да? Знаешь, как я тебя любил? Ты был моим суперменом, вот! А теперь я тебя ненавижу! А, кстати, за что я тебя ненавижу?
- Ага, и я тебя тоже, - не очень-то задумываясь над тем, с чем именно соглашается, кивает Джин, одновременно с этим пытаясь поднять бывшего одногруппника с пола. - Пошли, пошли...
- Не пойду! - сопротивляется Каме. - Там холодно! Там снег, и елки, и вообще Новый год!
- Пойдем, - продолжает упрашивать Джин. - Это моя комната. Там тепло, а елка... Ну да, стоит...
- Воот! - многозначительно тянет Казуя и, наконец, позволяет себя вести.
С горем пополам Джин с Каме под мышкой добираются до гостиной. Аканиши с облегчением сгружает гостя на диван. Стоит Каме только прилечь, как он тут же сворачивается клубочком, уютнее закутывается в собственное пижонистое пальто и засыпает. Джин все еще с недоумением, как будто такого не могло случиться, смотрит на это спящее чудо.
Гитара позабыта, ведь теперь на вечер у Аканиши столько планов! Например, позвонить Пи, рассказать ему обо всем с подробностями и спросить совета. Или придумать утреннюю анти похмельную версию минувшего вечера для Каме, на случай, если тот ничего не вспомнит - такую жуткую, что какая-то там сухость во рту будут уже не важны... А еще, как вариант, можно просто позаботиться о бывшем одногруппнике по старой памяти и в благодарность за былое.
Именно этим Джин и решает заняться, направляясь спальню за одеялом...
История седьмаяИстория седьмая. Семья
- Ежегодно Новогодний концерт посещают около… - нудно читает статистику менеджер. Кимура его не слушает. Он прекрасно знает, сколько тысяч человек ежегодно приходит посмотреть новогодние выступления выходцев Johnny's Entertainment. И все прочие цифры тоже знает.
Кимура размышляет, сколько из этих тысяч девчонок всех возрастов в пестрых костюмах, размахивающих учивами с участниками группы News, или кто там сейчас самый популярный, остаются его поклонниками. И стоит ли ради этих совершенно незнакомых людей жертвовать праздничным вечером, проведенным в кругу семьи?
- Давай? - спрашивает Масахиро, в нетерпении вертящий договор в руках. Кажется, он его даже не читал. - Твои девочки тебя простят, ты же провел Рождество с ними?
Кимура не нравится этот тон, и он, наконец, понимает, что еще ему не нравится. Такуя решительно откладывает договор на стол менеджера.
- Я не хочу, чтобы моим девочкам было, за что меня прощать. С наступающим.
Как встретишь Новый год, так его и проведешь. Провести год с любимыми – вот оно, счастье!
История восьмаяИстория восьмая. Новогодний концерт
- Новый год наступил! - кричит кто-то. Пространство наполняется апплодисментами, звуком взрывающихся хлопушек, конфетти, выплюнутым в воздух, фейерверками. - С новым годом!
- С новым годом! С новым годом! - слышится отовсюду.
Идет смена костюмов. Поправляются грим и прически. Кто-то за кулисами открывает шампанское и разливает его маленькими порциями по пластиковым стаканчикам.
Шум стоит непередаваемый. Из зала слышны первые аккорды. Запевают семпаи.
- Микрофоны проверены? - помощник режиссера пытается перекричать гвалт, стоящий вокруг. - Каменаши-сан, на выход! Татсуя-сан, на выход! Кояма-сан, на выход! Шигеаки-сан, Ямашита-сан приготовьтесь! Выходим через пятую кулису!
Традиционный концерт продолжается уже в новом году. С Новым годом!
Откуда: с Johnnies Countdown Fest III
На сколько страшно: PG-13
Что ждать: 8 рождественских историй
История перваяИстория первая. Утренник
На Йокояме фиолетовый цилиндр, перевязанный красной атласной лентой, и бардовый бархатный пиджак. В петельке вместо розочки еловая ветка. Из-под пиджака поблескивают расшитые стразами полы рубашки, почему-то зеленой, а не как положено черной. А под рубашкой скрывается желтая футболка с пандой, потому что холодно и швы колются. Йокояма похож на фокусника и чуть-чуть на бартоновского Шляпника. Наверное, из-за своего нелепого, но удивительно гармоничного вида и прядей волос, выбивающихся из-под шляпы и торчащих в разные стороны.
- А хотите, детки, я расскажу вам сказку?- спрашивает он. В его глазах столько озорства и лукавства, словно он планирует поведать страшную тайну: где зарыт клад.
-Дааа! - дружным хором соглашаются младшеклассники. Группа малышей в одинаковых голубеньких рубашках сидит ровным полукругом, и смотрят на Йоко с восторгом и обожанием, как на Деда Мороза или любимого учителя. То ли это из-за яркого костюма Ю, то ли потому что у него действительно доброе, лукавое и немножко волшебное лицо.
- Хорошо, тогда слушайте. Жили были два гномика...
-...И работали они айдолами...- ехидно продолжает Мару на ухо Хине. Они одеты в костюмы гномов (на Маруяме зеленая рубашка, розовые шорты и фиолетовый колпак, Хина одет не менее броско: в красную рубашку, лазоревые шорты и желтый колпак; на обоих разноцветные полосатые гольфы). Оба сидят у стены, и уже пол часа скучают: с функцией "поразвлечь детишек" Йокояма прекрасно справляется сам.
- Эти? - вдруг беззастенчиво спрашивает мальчик в первом ряду, указывая маленьким пальчиком на ряженых кансайцев.
- Угадал, - со смешком отвечает Мураками другу.
- Нет, не эти, - возражает Ю, поглядывая на одногруппников. Глаза его смеются, но голос остается совершенно спокойным. - Те гномики были воспитанными, и не перешептывались, когда старшие рассказывают интересные истории. А вы, детки, воспитанные? Готовы слушать дальше?
Пока хор детских голосов снова выдает стройное "Дааа!" Хина морщится, а Мару показывает Йоко язык.
- Он как сказочник... Ну, тот, у датчанина... - замечает Хина шепотом где-то минут пять спустя. - Только зонтика не хватает. Дети, вон, уже спят...
- Ага, - соглашается Мару. - Я тоже читал эту сказку. Как же его... Горе луковое?
- Неет... - сдавленно хихикает Хина. Получается какой-то булькающий звук. - Но звучит похоже.
- Ну почему нет? - деланно обижается Маруяма. - Тот, может, и нет, а наш Йоко - вполне себе горе луковое! У него даже волшебного зонтика нет!
Йокояма косится в их сторону и скрытно показывает парням кулак, продолжая свою историю с самым невинным выражением лица.
История втораяИстория вторая. На елочном базаре
На елочном базаре шумно и умопомрачительно пахнет хвоей.
- Наверное, лучше взять ель, - рассуждает Окура, прогуливаясь по узкому проходу между рядов деревьев. - Или все-таки елку? Ты что думаешь?
Не дождавшись ответа, он оборачивается и замечает косматую макушку Рё в двух метрах позади. Тот стоит, засунув руки в карманы, и старается уклоняться от проносящихся мимо людей.
- Что такое? - спрашивает Окура, подойдя. - Ты чего встал?
- Вот эту, - Рё кивком головы указывает на высоченное, метра под три, дерево справа от себя. - Мы возьмем вот эту и пойдем домой.
Окура внимательно оглядывает сосну (как значится на бирке), недовольно поджимает губу и, в конце концов, отрицательно качает головой.
- Нет, Рё. Ну, во-первых, куда мы ее поставим? Она же такая огромная! Во-вторых, нижние ветки придется обрезать, чтобы она вписалась в угол. Кроме того, она какая-то... - юноша мнется, подбирая наиболее правильное определение. - Хилая!
- Хилая? - переспрашивает Рё. Он похож на обиженного ребенка, злого и несчастного одновременно. - Мы здесь третий час кругами таскаемся, и ты все не можешь выбрать! То тебе слишком высокая, то слишком низкая, то очень пушистая, то недостаточно пушистая, теперь вот хилая! Ты можешь определиться, что тебе надо?
- Это потому что ты мне не помогаешь! - выдает Окура в ответ.
- Не помогаю? – Рё не находит, что ответить на такую наглость. Но спорить с Тадайоши бесполезно, поэтому Рё просто спрашивает. - Объясни мне хотя бы, почему мы не можем поставить искусственную елку?
- Потому что от нее не пахнет хвоей!- у Окуры на все найдется аргумент.
Рё раздраженно отворачивается. На это ему нечего возразить.
Разговор на повышенных тонах привлекает внимание хозяина базара - полноватого добродушного дядечку.
- Почему молодые люди ругаются? - спрашивает он с улыбкой, подойдя ближе. - Рождество же на носу! Не можете выбрать елку? Какая вам нужна?
Он обращается к Окуре, видимо, приняв его за главного. Рё тоже с ожиданием смотрит на спутника. В его взгляде ясно читается сарказм.
Под двойным прицелом взглядов Окура тушуется.
- Нам нужно... эээммм...- начинает он и замолкает, с надеждой глядя на Ре.
Когда хозяин базара оборачивается к нему, Нишикидо вздыхает, качает головой и начинает перечислять:
- Нам нужна ель... - он смотрит на Окуру, и тот согласно кивает. - Где-то метр семьдесят высотой, чтобы нижние ветки были не слишком длинные, и еще чтобы с одной стороны ветки были короче, чем с другой: ее тогда будет удобно поставить у стены. И, главное, чтобы она не была "хилой", - завершает он свое описание.
Окура кивком подтверждает каждое слово Рё. Потом он настороженно следует за хозяином куда-то вглубь развалов, когда тот жестом велит парням идти за собой. Рё пожимает плечами и не без интереса направляется за ними.
- Вот она! - сообщает хозяин, извлекая из глубин симпатичное дерево. - Совсем как вы описали. И не "хилая"! - он любовно обтряхивает пушистые ветви от несуществующего снега.
Глаза Окуры блестят так, как будто на Рождество ему пообещали новую барабанную установку.
- Берем! - восклицает он. Рё вздыхает с облегчением.
- Ну что, теперь ты доволен? - спрашивает Нишикидо, когда ель погружена на заднее сидение автомобиля. - Домой? Кстати, за тобой должок!
- Конечно! - Окура радуется приобретению как маленький ребенок и даже не спорит. - Дома обязательно рассчитаемся! А теперь в центр, за игрушками, - велит он, когда Рё устраивается в водительском кресле.
- За какими игрушками? - недоуменно переспрашивает Нишикидо.
- За ёлочными, - объясняет Окура, глядя на спутника как на любимого, но недалекого ребенка. - Ель же надо чем-то наряжать.
- А почему прошлогодними нельзя? - все еще не понимает Рё, заводя мотор.
- Потому что они прошлогодние, - объясняет Окура.
Рё, как всегда, остается только согласиться.
История третьяИстория третья. У Джина дома
В левой части комнаты одиноко возвышается елка. Половина, на которой она стоит, заботливо расчищена от мусора, и теперь гора фантиков, банок из-под кофе и колы, скомканных листов бумаги и пакетиков из-под чипсов громоздится у противоположной стены, в опасной близости от гитар. Только осыпавшиеся еловые иголки ровным слоем засыпали весь пол и даже подоконник.
Трое парней сидят рядышком на диване. Они выглядят совершенно обессиленными. Перед ними лежат пакеты с елочной мишурой, открытые коробки с шарами и елочными игрушками и гирлянда.
- Давайте лучше выпьем, - предлагает Ре.
Аканиши заметно оживляется:
- Точно! Неси! - бодро велит он Нишикидо. - Пиво в холодильнике на нижней полке.
Ре лихо соскакивает с дивана, словно спешит сбежать из гостиной, запутывается в мишуре, выпутывается под хихиканье Джина и исчезает в направлении кухни. Идея устроить перерыв очень нравится обоим.
- Уффф... - выдыхает Аканиши, откидываясь на спинку дивана. Он продолжает смотреть на елку как на некий иноземный объект: с любопытством и легким опасением. - Кто же знал, что ставить ее будет так трудно?!
- Ты что, никогда не ставил живую елку? - удивляется ЯмаПи.
- Неа, - качает головой Джин. - Всегда как-то мама с братом ставили... Ну, или искусственную наряжали.
- Ну ты даешь...- прищелкивает языком Ямашита.
Тут Ре ставит на стол три бутылки пива.
- Что так долго? - ворчит Аканиши, открывая ближайшую к себе.
Спустя пятнадцать минут ничего не меняется, разве что бутылки опустели: трое парней по-прежнему сидят рядком на диване, перед ними лежит ворох елочных украшений, а еще впереди стоит елка. Ямашита вертит в руках бирюзовый шарик с нарисованными на нем водорослями и пузырями, смотрит через него на противоположную стену.
-Ты никогда не планировал завести рыбок? - задумчиво интересуется он у Джина. - Аквариум хорошо бы смотрелся у той стены...
- Он даже девушку не может завести, - хихикает Ре, за что тут же получает пинок в бок. - Куда уж там рыбок!
- Рыбок проще... - флегматично замечает Пи. - А еще лучше - и то, и другое! Два в одном, для полноты жизни!
- У меня она и так полная, - отвечает Аканиши, заглядывая в горлышко бутылки в надежде увидеть, ни осталось ли там чего.
Какое-то время парни опять молчат.
- Напомни мне, ради чего мы все это задумали? - просит Ре и одновременно с ним Ямашита спрашивает:
- У тебя хоть веник есть?
Джин предпочитает ответить на второй вопрос:
- Был, кажется... Каме же как-то убирается! Посмотри в прихожей...
Пи на несколько минут исчезает, в прихожей слышится возня, что-то падает, с руганью убирается на место, и, наконец, Ямашита возвращается в комнату с щеткой для подметания в руках и видом победителя.
- Я буду убираться! - заявляет он. Ре игнорирует эту новость, а Джин забирается на диван с ногами.
Уборка завершается очень быстро недовольным бурчанием Томохисы. Тем не менее, осыпавшиеся иголки сметены, а мусор у стены собран в пакет и вынесен в прихожую.
- Ну, и как мы будем ее наряжать? - озвучить вопрос дня берется Ре.
Аканиши со вздохом поднимается с дивана.
- Наверное, это просто! - решает он и принимается за дело.
Спустя пять минут все трое уже могут созерцать результат. Елка от макушки до пола беспорядочно засыпана мишурой, при этом почти все шарики остались в своих коробках. Сверху на елку навалена, как есть, гирлянда - Джин честно пытался ее распутать, но посередине бросил это неблагодарное занятие.
- Какая-то она... дефективная...- задумчиво замечает Пи и Ре соглашается:
- Ужас!
- Ну... - видимо, Аканиши тоже не слишком привлекает творение своих рук. - Может, еще пару шариков добавить?
- Мы когда с Тего елку наряжали... - начинает Пи.
- А вы уже нарядили? - уточняет Джин.
- Ну да, разве ж Юя утерпит...
- Тогда ты - эксперт! - хором заключают Ре с Аканиши.
- Вообще-то, я только шарики подавал... - потупив взгляд, признается Ямашита. - А наряжал Тегоши... Может, его позвать?
- Гениально! - парни смотрят на Томо с огромным уважением. - Определенно, ты из нас самый умный! Давай, звони своему мелкому!
- А ты, Джин, вызывай сюда Каме! - велит Ре, поворачиваясь к Аканиши. - Вдвоем они быстрее справятся!
- Думаешь?... - с сомнением тянет Джин, но Нишикидо неумолим:
- Давай, давай, звони! - требует он, пододвигая к Джину телефон. - Пора налаживать контакты с бывшими одногруппниками!
- Да он, как бы, и не разлаживался... - бурчит Аканиши, но, все-таки, отсылает мейл на знакомый номер. Пи в это время уже давно обсуждает какие-то интимные детали рождественского ужина с Тегоши.
Спустя полчаса на пороге появляется Каме, за ним почти сразу же Тего. Парни быстро договариваются, что за украшательство отвечает Тего, а Казуя отправляется на кухню, готовить на всех ужин. Трое друзей вновь оказываются на диване. Теперь они выглядят абсолютно довольными жизнью вообще и сложившейся ситуацией в частности.
- Все-таки тебе надо завести рыбок... - флегматично замечает Пи, вертя в руках давешний шарик.
- Или девушку... - гнет свою линию Ре.
- Тшшш! - шипит на него Джин: Каме услышит!
Трое растекаются по дивану и благодушно замолкают...
История четвертаяИстория четвертая. Если
Волосы Ямашиты мягкие, а Тегошины, наоборот, сухие и пушатся. Пальцы Томо все равно запутываются в густой кудрявой копне юноши, перебирают прядь за прядью, и Тегоши урчит, довольный, как котенок.
- Если все будет хорошо, мы пойдем на каток после Нового года? - спрашивает Юя, удобнее устраиваясь головой на коленях Ямашиты.
Томохисе нравится это робкое и неуверенное "если". Еще ему очень нравится как елозит макушка Тего по его коленям, и звук его голоса в эту минуту - мягкий, утробный.
Томо неспешно массирует виски юноши, обдумывая ответ. Ему бы очень хотелось сказать: да, непременно пойдем! - но врать нехорошо, а врать себе еще хуже.
- Если все будет хорошо, пойдем, - соглашается Томохиса, скрываясь за тем же "если".
- А если ты не сможешь пойти? - вдруг спрашивает Юя, и жилка на его затылке вдруг начинает пульсировать по-другому под пальцами Томо.
Ямашита выпутывает руку из волос юноши, берет его лицо ладонями, от чего Тегоши начинает счастливо улыбаться, наклоняется низко, так низко, что почти касается губами губ юноши, и шепчет в полуоткрытый рот:
- Тогда ты загадай завтра перед сном, чтобы я смог. В ночь на Рождество можно, оно исполнится!
Тегоши счастливо и глухо смеется от этих слов...
История пятаяИстория пятая. Репетиция
- Раз, два, три, раз, два, три... - считает хореограф. - Хидео, руки держи! Ясуда, не отставай! Каменаши-сан!... Хорошо...
Казуя позволяет себе самодовольно улыбнуться. Иногда приятно репетировать с молодняком, и, главное, эффективно для поднятия самооценки.
Но расслабляться нельзя. Самое страшное - опозориться перед джуниорами: оступиться, или не вовремя вскинуть руку. Поэтому нельзя отвлекаться: ошибок молодежь не прощает, как не прощали в свое время они сами.
- Хорошо, закончили, - велит хореограф. - Теперь потянемся немного. Встали к перекладинам. Первая позиция...
Каменаши спокойно и отрешенно даже слушает указания руководителя и легко и послушно их выполняет, на зависть молодым танцорам, занимающимся вместе с ним. Сам он мыслями в предстоящих праздниках и после праздничных выходных.
Рождество вот-вот наступит. До семи вечера репетиции, а потом можно будет поехать домой. Наверное, пробки будут... И снег пойдет. Дома мама и собака, и еще кто-то наверняка придет... Мама приготовит вкусную еду, они вместе накроют на стол, и потом не надо будет мыть посуду. Можно переодеться в бесформенный теплый свитер, не брендовый и не модный, и даже слегка заношенный, но мягкий и любимый, а вместо тонких кожаных сапог натянуть толстые вязаные носки с оленем. Красота!
- Теперь тянемся, - пробивается голос хореографа сквозь пелену мечтаний, и Каменаши без труда соскальзывает в шпагат с провисанием, хотя такого от него, в общем-то, никто не требует. Мышцы ноют, и это приятная боль: настоящая и живая.
...А потом Новый год. И новогодний концерт. Каждый год одно и то же - то ли рок, то ли традиция: для всех праздник, для сотрудников агентства господина Китагавы - тяжелый труд. Но это уже ничего, прежде всего потому, что не понятно - как по-другому?
Каменаши попытался вспомнить, как было в то время, когда циферблат часов, отсчитывавших минуты до Нового года, не был неотрывно связан со сценой, софитами, музыкой и тысячами зрителей, неотрывно смотрящими на него - ну, не сразу на него, но последние лет пять точно! - не получилось. Это было так давно...
- Встали на одну ногу, замерли, стоим... - говорит хореограф. - Стоим, стоим, держим равновесие, как солдатики...
...Игрушечные - думается Каменаши. Из какого-нибудь легко уничтожаемого материала - воска там, или олова... Бросишь в огонь - и растают.
- Хорошо, а теперь прогоним танец еще раз, под музыку, и свободны, - сообщает хореограф, глядя на часы. - Каменаши-сан, вы как? Останетесь?
Казуя кивает. В конце концов, он потратил два с половиной часа на репетицию отчасти потому, что ему действительно нравится хорошо двигаться на сцене.
Наверное, это не совсем плохо - встречать Новый год на сцене. В какой-то степени это гарант их будущего. Выступать, веселиться у всех на виду, да и просто быть на сцене - это то, что он сам, как и все джоннисы, любят и умеют делать. А, как говориться, как встретишь Новый год, так его и проведешь!
История шестаяИстория шестая. Гость
В дверь звонят. Аканиши откладывает в сторону гитару и идет открывать, не трудясь отрывать ноги от пола - из-за этого коридор наполняется ленивыми шаркающими звуками. Он смотрит в глазок, и, не веря своим глазам, распахивает дверь настежь.
На пороге стоит Каменаши. Он прямой, собранный и стильный - как всегда. Красивый...
- Сейчас ты исчезнешь, - сам себе сообщает Аканиши. - Тебя здесь быть не должно, поэтому ты - моя иллюзия.
Каменаши смотрит на Джина, куда-то в одну точку над его левой бровью, мягко улыбается и... вдруг икает. А потом глуповато хихикает.
- Прааавдаа?...-тянет он.
Стоит Казуе открыть рот, как Аканиши обдает прямо-таки сбивающая с ног волна перегара.
Джин в замешательстве, потому что ситуация кажется ему совсем сюрреалистичной. Более невероятным, чем Каменаши Казуя на его пороге может быть только вусмерть пьяный Каменаши Казуя на его пороге. Но вот он, стоит, и, даже если это его, Джина, галлюцинация, с ней нужно что-то делать.
Между тем Каме делает шаг вперед, тесня хозяина вглубь квартиры, и упирая палец ему в грудь, требует:
- Ты! Пусти!
Наверное, эта реплика отнимает у него последние силы, потому что он взволнованно ищет, за что бы ухватиться, и, в конце концов, сползает по стене на пол.
- Как ты здесь оказался? - спрашивает Джин. Этот вопрос кажется ему сейчас самым важным.
- Я заблудился... - жалуется Каме. - Вот правда, я домой ехал... Или не домой... И забыл...
- Где живешь забыл? - уточняет Джин.
- Неее... - Каменаши делает головой один, но очень прочувствованный и убедительный мах. - Оййй... Что-то другое забыл. Я в снегу был... Замерз... И сюда пришел.
"Тоже мне, Ледяной король, - с сарказмом думает Джин, - был бы, если бы на девку так не смахивал..." После этого он решает, что же делать с гостем, уже успевшим протянуть ноги поперек прихожей.
- А я тебя любил, Джин! - в пьяном бреду продолжает Казуя. - Ты же Джин, да? Знаешь, как я тебя любил? Ты был моим суперменом, вот! А теперь я тебя ненавижу! А, кстати, за что я тебя ненавижу?
- Ага, и я тебя тоже, - не очень-то задумываясь над тем, с чем именно соглашается, кивает Джин, одновременно с этим пытаясь поднять бывшего одногруппника с пола. - Пошли, пошли...
- Не пойду! - сопротивляется Каме. - Там холодно! Там снег, и елки, и вообще Новый год!
- Пойдем, - продолжает упрашивать Джин. - Это моя комната. Там тепло, а елка... Ну да, стоит...
- Воот! - многозначительно тянет Казуя и, наконец, позволяет себя вести.
С горем пополам Джин с Каме под мышкой добираются до гостиной. Аканиши с облегчением сгружает гостя на диван. Стоит Каме только прилечь, как он тут же сворачивается клубочком, уютнее закутывается в собственное пижонистое пальто и засыпает. Джин все еще с недоумением, как будто такого не могло случиться, смотрит на это спящее чудо.
Гитара позабыта, ведь теперь на вечер у Аканиши столько планов! Например, позвонить Пи, рассказать ему обо всем с подробностями и спросить совета. Или придумать утреннюю анти похмельную версию минувшего вечера для Каме, на случай, если тот ничего не вспомнит - такую жуткую, что какая-то там сухость во рту будут уже не важны... А еще, как вариант, можно просто позаботиться о бывшем одногруппнике по старой памяти и в благодарность за былое.
Именно этим Джин и решает заняться, направляясь спальню за одеялом...
История седьмаяИстория седьмая. Семья
- Ежегодно Новогодний концерт посещают около… - нудно читает статистику менеджер. Кимура его не слушает. Он прекрасно знает, сколько тысяч человек ежегодно приходит посмотреть новогодние выступления выходцев Johnny's Entertainment. И все прочие цифры тоже знает.
Кимура размышляет, сколько из этих тысяч девчонок всех возрастов в пестрых костюмах, размахивающих учивами с участниками группы News, или кто там сейчас самый популярный, остаются его поклонниками. И стоит ли ради этих совершенно незнакомых людей жертвовать праздничным вечером, проведенным в кругу семьи?
- Давай? - спрашивает Масахиро, в нетерпении вертящий договор в руках. Кажется, он его даже не читал. - Твои девочки тебя простят, ты же провел Рождество с ними?
Кимура не нравится этот тон, и он, наконец, понимает, что еще ему не нравится. Такуя решительно откладывает договор на стол менеджера.
- Я не хочу, чтобы моим девочкам было, за что меня прощать. С наступающим.
Как встретишь Новый год, так его и проведешь. Провести год с любимыми – вот оно, счастье!
История восьмаяИстория восьмая. Новогодний концерт
- Новый год наступил! - кричит кто-то. Пространство наполняется апплодисментами, звуком взрывающихся хлопушек, конфетти, выплюнутым в воздух, фейерверками. - С новым годом!
- С новым годом! С новым годом! - слышится отовсюду.
Идет смена костюмов. Поправляются грим и прически. Кто-то за кулисами открывает шампанское и разливает его маленькими порциями по пластиковым стаканчикам.
Шум стоит непередаваемый. Из зала слышны первые аккорды. Запевают семпаи.
- Микрофоны проверены? - помощник режиссера пытается перекричать гвалт, стоящий вокруг. - Каменаши-сан, на выход! Татсуя-сан, на выход! Кояма-сан, на выход! Шигеаки-сан, Ямашита-сан приготовьтесь! Выходим через пятую кулису!
Традиционный концерт продолжается уже в новом году. С Новым годом!
@темы: драббл, фестовое, здрасьте, джоннисы!, карандаш проводит линию - получается слово, Аканиши Джин, индивидуально, Казуя как его нет, милый мальчик, Теши Юя, Ямашита Томохиса, или Совершенная Физиономия, Нишикидо Рё, секси-и-так-далее, специальный тег для канджаней, место, в котором я люблю Окуру, место, в котором я люблю Йоко тоже